О семье Мегедь-Кузьменко и Чеховских

Вот какую историю рассказал мне мой отец — Мегедь Григорий Павлович. В дореволюционное время жили по одну сторону Житомирского шоссе на хуторе Мегеди (ныне село Марьяновка Макаровского р-на) зажиточные мещане Мегеди. Потомки чумаков ездивших в Крым за солью. По другую сторону Житомирского шоссе в селе Раковичи жили зажиточные мещане Кузьменки-Чеховские.

Тихон Авраамович Кузьменко(мой прадед) взял в жены Софью Чеховскую (мою прабабушку) из семьи польских переселенцев переехавших из Варшавы в Украину. Каким-то образом решили пожениться Павел Мегедь(мой дед) и Валентина Кузьменко (моя бабушка).

Отец Валентины, Тихон Кузьменко, имел в Раковичах свою мельницу и был одним из лучших мукомолов в округе. Вдовам молол бесплатно, с малоимущих брал меньше чем с других за перемолку зерна, а с обычных людей — с каждого десятого мешка — мешок для своей семьи. С того и жили. Люди были не бедные. Однако дед Тихон умер рано. От постоянной работы с мукой легкие его забились. Что-то вроде силикоза. Работа была не из легких, но позволяла иметь статус зажиточных людей.

Вот Мегедь Павел и Валентина Мегедь (Кузьменко) оселились в Раковичах, возле дома отца построили свой дом, и как говорил потом дед — «Якби не тая революція, їздив би твій батько на гарному коні з нагайкою в руках».

Да, 1917-й год круто изменил историю не только нашей семьи. Ветряк опечатали «комнезамы». Все, кто сидел до революции по шинкам, теперь в первых рядах революционеров — ходили и отбирали у «багатых» односельчан имущество. И вот что интересно. Отобрать-то отобрали, а молоть и не умеют. А поскольку комнезамы были люди считавшие себя ВИП-персонами на новый лад, давай спрашивать людей, где им лучше столоваться, кто в селе вкусно готовит. А бабушка Софья умела очень вкусно готовить, дед Тихон умел молоть на своей мельнице лучшую муку в округе. Даже из Радомышля к нему приезжали молоть зерно.

Вот так новые хозяева поселились в доме моих предков и командуя обмолотом муки на их же мельнице, трохи муки оставляли хозяевам, при этом вкусно и сытно обедая от приготовленного хозяйкой. Так рассказывал дед Павел.

Кое-как жизнь наладилась и до войны дед поставил новый дом, имел свою пасеку, и как он говорил, жили уже при Сталине — хорошо. Сестра Вали Тося была учительницей до войны в Раковичской школе. Родной брат, Григорий Кузьменко, был очень заслуженным большевиком на Житомирщине. Участвовал в строительстве советской власти и, точно не скажу, но был большим начальником в системе МинКульта Украины. Приезжал на служебном авто в Раковичи. Дед Тихон как-то спросил его: «Сынку, а не боишься, если вдруг советская власть поменяется?» На что тот достал именной револьвер и ответил: «Если бы вы не были моим батьком, я бы вас за эти слова расстрелял на месте. Советская власть – непобедима!»

Семья не знает, за что его забрали в 37-ом. Когда его арестовывали он произнес: «Да здравствует Сталин!». Сгинул без известности. Получено было извещение: «10 лет лагерей без права переписки». Судьба его нам до сих пор неизвестна. До родных дошли слухи, что расстреляли его в тюрьме в Ушомире.

До войны успел родиться мой отец, в 1938 году. Сестры — Мария и Татьяна. Деда Павла в начале войны мобилизовали, но он скоро вернулся, выйдя из окружения под Киевом. Хата во время боев 1941 года, как и мельница, — сгорела. Бабушка Валя жила с детьми в землянке. Недолгое время жили они в Раковичах при немцах. Один эпизод передается у нас по поколению. Когда младшая сестра Татьяна заболела скарлатиной, и дед Павел понес ее к немецкому военному врачу, тот фактически вылечил и спас ее от смерти.

Позже, от голода и злыдней подались они к родственникам в Киев. Когда Киев освободили наши, деда уже не мобилизовывали после ранения. Решили они вернуться в Раковичи. Вернувшись в Раковичи, застали такой же голод и разруху после фронта 1943 года. Приняла их семья Лени Лисицы и жили в их хате. Бабушка Валя очень хотела вернуться в Раковичи хотя и жалела потом всю оставшуюся недолгую жизнь. Умерла она в 1950-м году.

Отец мой, Григорий Мегедь, чудом остался живым; со своим другом Леней Лисицей они пасли коров по полям, где валялись тысячи боеприпасов. Отец говорит, что помнит, и дня не проходило, что-бы кто-нибудь не подрывался. Корова, пастухи, мальчишки… Вот так и они однажды с Леней «подорвались». Итог печален: контузия и пальцы руки.

После ранения и смерти матери, отца отдали в интернат. Последнее время он живет в Киеве. Свою жизнь в Раковичах отец вспоминает как горестную и бедную, связанную с войной. После войны они по брошенным немецкими колонистами (их много было до войны в тех краях) сгоревшим хатам в погребах собирали мерзлую картошку; помнит супы из лободы и крапивы. А когда после смерти матери его отдали в интернат, там, как он говорит, их Советская власть и «откармливала», и одежду выдала.

К своему рассказу прилагаю имеющиеся фото и рисунки. Рисовал муж Тоси Кузьменко –Сенченко Николай. Бабушка Тося умерла 2 года назад, она мне и передала рисунки и фотографии. Часть фотографий сохранилась у отца. Было бы очень интересно услышать от жителей Раковичей, помнят ли они семью Мегедь-Кузьменко-Чеховских. А также рассказы других жителей Раковичей.

В 2000-2002 годах я с отцом приезжал в Раковичи, еще был жив дядя Леня Лисица. Земля ему пухом. Он принимал нас когда я с ребятами проводили раскопки в селе Лисица, где потом перезахоронили останки найденных 72 солдат. В последствии я собрал большой архив по военным действиям в тех местах и история Раковичей мне интересна. Буду рад общению с краеведами и энтузиастами-поисковиками.

P.S. Да, вот еще интересно. На фотографии, где Раковичская школа 1926-27-го года. Может, кто-то себя на ней из старожилов узнает? Учительница – Бабушка Тося.

С уважением ко всем, Мегедь Игорь